GPS можно (и будут) глушить. Это «Ахиллесова пята» современной армии. И её «лекарство» — квантовые датчики

Будущее войн уже не связано только с танками и пустыней. Главный спор идёт в области алгоритмов, данных и искусственного интеллекта. Недавние многолетние контракты Пентагона на суммы до 200 млн долларов для крупных разработчиков ИИ показывают, что США начали ускоренную гонку за преимущество в этом новом пространстве. Министерство обороны покупает не эффектные игрушки, а прикладные системы. Речь об агентных ИИ, которые должны ускорять принятие решений, снимать рутину с операторов и сокращать время между обнаружением цели и действием.

Эта ставка держится на простой идее. В цифровую эпоху решающим ресурсом становятся данные. Как объясняет отставной военный эксперт доктор Уильям Доллар Янг, в XVIII и XIX веках стратегической средой было море. Британия построила могущество на контроле морских путей. Сегодня эквивалентом становится движение данных, особенно мобильных, которые идут по электромагнитному спектру. Кто способен включать и выключать сигналы, управлять пропускной способностью или лишать доступа, тот получает военное преимущество, которое затем превращается и в коммерческое. По словам Янга, именно в этой зоне и разворачивается современная радиоэлектронная борьба.

Если принять это за отправную точку, становятся понятны две тихие технологические линии, которые быстро превращаются в обязательные. Это устойчивая навигация без опоры на спутники и киберзащита, где личность пользователя и происхождение данных подтверждаются криптографически. Обе темы уже не теоретические. Противник давно пользуется этими уязвимостями, и в 2024–2025 годах были показаны работающие демонстрации.

Современные армии и гражданская логистика завязаны на спутниковую навигацию для позиционирования, времени и синхронизации. Это стало слабым местом. В 2024–2025 году участились случаи глушения GPS в ключевых водных маршрутах, например в Персидском заливе и Ормузском проливе. Это мешало торговому и военному судоходству и заставило отрасль говорить о рисках. На этом фоне появились квантовые датчики. Это устройства, которые считывают малейшие изменения гравитационного или магнитного поля Земли и по ним определяют координаты без спутников. В середине 2025 года австралийская компания Q-CTRL установила программно укреплённый квантовый гравиметр на учебное судно ВМС Австралии MV Sycamore и дала ему работать более 144 часов подряд. Система автономно выдала навигационные данные, несмотря на вибрации корабля и электромагнитные помехи. Это была не лабораторная фотосессия, а проверка в море.

Подход Q-CTRL показателен. Компания не делает сверхсложный и тяжёлый корпус, который полностью изолирует квантовое устройство. Она переносит часть задачи в софт. Фирменные алгоритмы управления и шумоподавления как бы закаляют изначально нежную квантовую начинку и позволяют использовать её на кораблях и в авиации без команды учёных. Основатель Q-CTRL Майкл Дж. Биркук объясняет, что так можно превратить слабость квантовых технологий в силу. За счёт программных контролей и последующей обработки данные остаются стабильными, а сами датчики получают рекордные показатели по массе и энергопотреблению. Американские структуры это тоже видят. Lockheed Martin вместе с Q-CTRL и партнёрами получили контракт DIU на прототип квантовой инерциальной навигации, которая должна дать тактическую навигацию без GPS для полевых платформ. В DARPA идёт похожая программа Robust Quantum Sensors — её цель сделать квантовые датчики достаточно живучими для вертолётов, кораблей и боевых самолётов. Всё это уже переход от любопытства к функционалу.

Второе направление — это доверие и идентичность в киберсреде. Искусственный интеллект поднял качество обмана. Генеративные модели создают правдоподобные фишинговые письма. Поддельный голос способен изобразить руководителя. Испорченные датасеты могут незаметно исказить модели, которые отвечают за логистику или наведение. Сооснователь и технический директор компании Polyguard Хадем Бадиян говорит, что сегодня бизнес чаще всего стоит перед выбором: либо двигаться быстро и пропускать часть ИИ-угроз, либо замедляться и проверять всё вручную. Но в этом суть проблемы. Большинство систем по привычке доверяют пользователям и входящим данным. ИИ ломает это допущение. Значит, проверка личности и намерений должна происходить до того, как пользователь получит доступ или сможет что-то изменить. Отрасль уже реагирует. Например, решения Check Point семейства Harmony используют машинное обучение, чтобы в реальном времени блокировать фишинг и захват учётных записей, а компании вроде Polyguard строят защиту от подмены голоса и видео. В военной среде это выглядит так же, только жёстче. В миссиях, где связь может быть подделана, нужно уметь криптографически подтвердить, откуда пришли данные, обновление модели или команда. Иногда это вопрос жизни.

В итоге получается замкнутая гонка. Нападающие применяют генеративные модели, чтобы изучать и обходить защиту, а защитники держат свои модели, которые учатся на новых атаках и закрывают проломы. Побеждает тот, у кого цикл обратной связи быстрее и надёжнее. Поэтому в Пентагоне и у смежных ведомств появились даже неформальные группы технологий. Есть те, что надо внедрять в первую очередь — это квантовая навигация, устойчивая связь, радиоэлектронная борьба. Это сфера, где без государственных денег и интеграции не обойтись. Есть вспомогательные технологии. Их могут ускорять коммерческие рынки, но для реальных операций им нужно общее управление и стандарты.

Контракты Пентагона на агентный ИИ — как раз про это. Нужно закупить массовые и авторитетные рабочие процессы и одновременно подтолкнуть частный сектор к выпуску решений, которые выдержат реальные условия связи и безопасности. При этом деньги не решают всё сразу. Остаются вопросы готовности к полевому применению, целостности цепочек поставок, совместимости секретных и гражданских систем. Следующие конфликты будут идти сразу в двух плоскостях — в физике и в коде. Мы уже видим, как это выглядит на практике: глушение GPS в узких морских коридорах, успешные морские испытания квантовой навигации, быстрый рост ИИ-мошенничества и таких же быстрых защитных средств.

Биркук отмечает, что Китай тоже активно продвигается в военном квантовом зондировании и получает на это значительную господдержку. Разобраться, где там реальные испытания, а где заявления в пропагандных целях, сложно. Но уже известно, что китайские исследователи смогли поставить специальные сверхпроводящие магнитометры на авиационные платформы. У таких систем есть очевидное военное применение — например, поиск субмарин по магнитным аномалиям.

Если опереться на формулу доктора Янга, то стратегической средой нашего времени становится движение данных. Кто управляет электромагнитным спектром, кто обеспечивает подлинность данных и кто может выдвинуть в поле живучие сенсоры — тот будет влиять не только на исход операций, но и на политическую экономию ближайших десятилетий. Американское военное ведомство уже показало, что готово платить за это. Самое трудное теперь — превратить опытные образцы в устойчивые доктрины, а доктрины — в распределённые и живучие возможности, и сделать это достаточно быстро.