Хакеры вместо генералов. Почему Международный уголовный суд решил переписать Римский статут (фактически).

Международный уголовный суд опубликовал проект новой политики, направленной на борьбу с преступлениями, совершаемыми с использованием цифровых технологий. Документ стал ответом на растущую роль киберсредств и искусственного интеллекта в совершении серьёзных международных правонарушений, включая преступления против человечности, геноцид, агрессию и военные преступления. Разработка проекта призвана подтвердить, что мандат суда не отстаёт от технологического развития.

В основе инициативы лежит необходимость адаптации существующих норм международного права к новым вызовам. Создание новых юридических механизмов на международной арене остаётся крайне сложной задачей из-за политических разногласий, поэтому приоритет отдаётся применению уже действующих норм, в том числе положений Римского статута, к киберпреступлениям. Подобный подход уже применялся в ряде исследований, включая отчёт Совета консультантов 2021 года и готовящийся к выпуску «Таллиннский справочник 3.0».

Представленный проект политики описывает, как положения Римского статута могут применяться в контексте киберпространства. Суд считает, что все преступления в его юрисдикции теоретически могут быть совершены с использованием цифровых средств. Например, подстрекательство к геноциду может распространяться через социальные сети, а кибератака на системы управления воздушным движением способна привести к катастрофам, что приравнивается к преступлениям против человечности.

Особое внимание в проекте уделено преступлениям против правосудия. К таким действиям относятся, в частности, запугивание свидетелей через интернет, распространение скомпрометированных или фальсифицированных материалов с использованием технологий генерации изображений и видео, а также вмешательство в цифровые доказательства. Подобные угрозы не являются гипотетическими — в 2023 году сам суд стал жертвой масштабной кибератаки.

Также подчёркивается, что цифровые технологии могут использоваться не только для совершения, но и для содействия преступлениям. Это могут быть, например, координация нападений, распространение пропаганды или оказание технической поддержки вооружённым формированиям. В этом контексте рассматриваются различные формы соучастия, предусмотренные Римским статутом.

Вопросы юрисдикции также остаются ключевыми. Суд может рассматривать дела, если преступление совершено на территории государства — участника Римского статута, или если обвиняемый является гражданином такого государства. Однако в условиях киберпространства преступления могут затрагивать сразу несколько стран, что усложняет применение традиционных подходов. Некоторые спорные вопросы — например, можно ли считать кибератаки «нападениями» в смысле международного гуманитарного права — пока остаются открытыми.

Проект политики затрагивает и практические аспекты работы. Сложности с доказательствами, особенно с установлением личности преступника в цифровой среде, признаются, но не считаются непреодолимыми. Для этого суд намерен расширить сотрудничество с государственными органами, частным сектором и другими организациями, обладающими техническими возможностями и экспертизой.

Одной из целей документа является развитие институциональных навыков и партнёрств, необходимых для успешного расследования киберпреступлений. Это включает как обучение сотрудников, так и взаимодействие с национальными органами, уже накопившими опыт в борьбе с обычной киберпреступностью.

Публичное обсуждение проекта завершится 30 мая, после чего документ будет доработан с учётом полученных замечаний. Финальная версия станет официальной политикой прокуратуры МУС до конца года. Этот шаг подчёркивает намерение суда сохранить актуальность и эффективность в условиях стремительно меняющегося цифрового ландшафта.