Врач бил током мозг тысячи раз — вызвал движение, эмоцию, память. Но не мысль. Никогда. Кто мы тогда на самом деле?

Вечером в прошлую среду на конференции COSM 2025 прошла очередная дружеская дискуссия между нейрохирургом Майклом Эгнором и историком науки Майклом Шермером. Они вновь спорили о том, что представляет собой человек: сложная биологическая машина, как считает Шермер, или существо с бессмертной душой, как настаивает Эгнор.

Поводом для новой встречи стала книга Эгнора The Immortal Mind (2025). Шермер, автор множества популярных научных книг и основатель журнала Skeptic, вскоре после выхода книги пригласил Эгнора в своё шоу Michael Shermer Show, где вместе с ними обсуждал тему сознания известный нейрофизиолог Кристоф Кох.

Позже Эгнор и Шермер появились вместе в популярной программе Пирса Моргана. К моменту их разговора на сцене COSM 2025 собеседники уже хорошо знали аргументы друг друга по вопросу «Понимание сознания: являются ли люди машинами», что только добавило интереса публике.

Дискуссию вёл публицист и философ Джей Ричардс, автор книги The Human Advantage (2018), а в роли оппонента и комментатора выступил философ техники Джордж Гилдер.

Сначала на встрече прозвучали аргументы Эгнора, и именно на них имело смысл обратить особое внимание: они ставят под сомнение представление о человеке как о чисто материальной системе.

Эгнор признался, что начинал карьеру врача как убеждённый материалист. Однако десятилетия работы с пациентами показали ему, что привычные учебниковые модели мозга плохо объясняют реальные случаи в нейрохирургии и неврологии. В своём выступлении он привёл несколько примеров, которые заставили его пересмотреть взгляды.

Отвечая на вопрос о самом сильном аргументе в пользу того, что разум и свобода воли не сводятся к работе мозга, Эгнор привёл впечатляющую статистику. За последние два столетия, то есть за время существования современной нейронауки, произошло около 250 миллионов эпилептических приступов. За сто лет в США выполнено примерно 400 тысяч операций на головном мозге с пробуждением пациента. Кроме того, около 20 тысяч американцев живут с имплантированными стимуляторами глубоких структур мозга, работающими непрерывно с частотой 60 Гц.

При всём этом, подчёркивает нейрохирург, ни один из этих случаев не дал исследователям возможности напрямую «включить» разум или акт свободного выбора.

«Мы умеем вызывать движение, ощущения, воспоминания и эмоции, стимулируя определённые зоны мозга. Но за все эти сотни миллионов эпизодов деятельности мозга ни разу не удалось спровоцировать именно разумное рассуждение или свободный выбор. Самое естественное объяснение этого массива данных в том, что разум и свободная воля исходно не принадлежат мозгу. Аристотель и Фома Аквинский были правы», - заявил Эгнор.

По его мнению, это хорошо согласуется с классической философской идеей о том, что абстрактное мышление и свободная воля относятся к нематериальной части человеческой души, а не к физическому органу.

Второй важный аргумент Эгнора связан с так называемыми операциями «расщеплённого мозга», когда для лечения тяжёлой эпилепсии хирургически разъединяют полушария. Такие вмешательства действительно делят восприятие пополам, однако, по его словам, не делят понятия и не ломают способность к абстрактному мышлению.

Эгнор кратко пересказал эксперименты нейропсихолога Элис Кронин-Голомб из MIT. Испытуемым с расщеплённым мозгом на одно полушарие показывали, например, изображение скрипки, а на другое - три картинки: палитру художника, вантуз и стетоскоп. Задача заключалась в том, чтобы выбрать картинку, которая концептуально ближе к исходной.

Пациенты без труда выбирали палитру, видя в ней общее с музыкальным инструментом - оба связаны с искусством. При этом ни одна часть их мозга физически не получала сразу два изображения.

«Вот что вызывает у меня мурашки, - признался Эгнор. - Ни один участок мозга этих людей не видел одновременно и скрипку, и палитру. Как же тогда им удаётся сравнивать и объединять эти образы? Такие акты понимания не выглядят как продукт чисто материальных процессов и не могут быть разрезаны скальпелем».

По словам нейрохирурга, в целом люди с расщеплённым мозгом или даже с серьёзно недоразвитыми участками мозга часто живут относительно обычной жизнью, работают, создают семьи и не выглядят так, как этого ожидала бы строгая материалистическая модель. «Я сам мог бы перенести операцию расщепления мозолистого тела, и вы, скорее всего, не заметили бы разницы, - пошутил он. - Я бы и сам не заметил, разве что припадков стало бы меньше».

В заключительной части выступления Эгнор попытался аккуратно прояснить, что именно он понимает под душой. В классической традиции этим словом называют всё, что отличает живое тело от мёртвого: так принято говорить и о душе кошки, и о душе человека. Особенность человеческой души, по его словам, в том, что разум и свободная воля относятся к её нематериальной и, следовательно, бессмертной стороне.

«Когда человек умирает, его тело не исчезает, оно распадается. Атомы продолжают существовать, но входят в другие структуры. Душа не может распасться таким образом. Она больше похожа на число 8, чем на физическое тело: у неё нет вещества и положения в пространстве», - пояснил он.

«Нематериальные способности души - разум и свобода воли - не могут распасться, что и означает её бессмертие. А вот что именно с ней происходит после смерти и как понимать это бессмертие - уже отдельный вопрос».

В книге The Immortal Mind Эгнор и его соавторы формулируют эту мысль ещё жёстче: душа не может «распасться» по той простой причине, что изначально не состоит из частей. Это неделимое нематериальное единство, которое, по их убеждению, выходит за пределы любого описания мозга как сложной машины.