Позавчера мой сын спросил меня за завтраком: "Пап, а что было до Большого взрыва?" Я почти выплюнул эспрессо. И дело не в том, что вопрос заковыристый — хотя да, ещё какой. А в том, что понял: этот двадцатисемилетний парень только что загнал меня в тот же интеллектуальный тупик, в котором барахтается всё человечество.
Подумайте только: мы живём в эпоху, когда заглядываем в прошлое на миллиарды лет, читаем ДНК как инструкцию к микроволновке, создаём машины, которые обыгрывают нас в шахматы. Но стоит ребёнку задать этот проклятый вопрос о "самом начале" — и даже светила науки начинают мямлить что-то про "квантовые флуктуации" и быстро переводят тему на глобальное потепление.
А что если вся проблема в том, что мы пытаемся впихнуть бесконечность в наши маленькие обезьяньи мозги? И при этом ещё удивляемся, что ничего не получается.
Наш мозг — машина причин и следствий
Знаете, у меня есть мопс. Лунтик. Каждое утро он сидит у миски и смотрит на меня таким взглядом... Ну, вы понимаете. Я встаю — он начинает сопеть ещё громче. Иду на кухню — он семенит за мной. Открываю корм — он издаёт звуки, будто космический корабль идёт на посадку. Простая цепочка: причина → следствие.
Наш мозг работает точно так же. Миллионы лет эволюции заточили его под одну задачу: находить связи между событиями. Шорох в кустах может означать хищника. Дым — пожар. Эта способность спасала жизни наших предков.
И вот этот же самый мозг смотрит на Вселенную и думает: "Окей, есть галактики. Что их создало? Большой взрыв. А что создало Большой взрыв? А что было до него?" И так до бесконечности, пока голова не заболит.
Тут-то и начинается самое веселье. Потому что логика, которая отлично работает для повседневных дел, может быть совершенно неприменима к Вселенной как таковой.
Древняя головоломка, которая никого не волновала
Философы, кстати, тысячи лет назад уже поняли всю безнадёжность ситуации. Ещё древние греки вычислили: если у всего есть причина, то кто стал причиной первой причины? Классический тупик, из которого нет изящного выхода.
Аристотель попытался схитрить с помощью "неподвижного движителя". Мол, есть нечто, что само не движется, но заставляет двигаться всё остальное. Звучит умно, но по сути это просто способ сказать: "А тут у нас магия случается".
Современные философы пошли дальше — они честно признались, что не знают. Развели руками и заявили: "Ребята, у нас тут неразрешимый парадокс". По крайней мере, честно. Хотя особо не помогает.
Как древние решали неразрешимое
Наши предки были куда практичнее нас. Они не заморачивались с бесконечными цепочками причин. Просто выдумывали красивую сказку и шли заниматься более полезными делами — типа выживания.
Древние греки: сначала был Хаос, потом из него вылезли Земля, подземный мир и любовь. А откуда взялся Хаос? А какая разница? Он был, и этого достаточно для хорошей истории у костра.
Скандинавы были ещё проще: огонь встретился со льдом в пустоте — бабах! — и получилась Вселенная. Никто не выпендривался с вопросами типа "а откуда пустота?". Была она, и дело с концом.
Завидую их простоте. Мы усложнили себе жизнь, требуя от каждой истории научной точности.
Религии: когда устал думать, делегируй Богу
Религии пошли ещё дальше в своей гениальной простоте. Зачем мучиться с бесконечными причинами? Постулируем всемогущего Бога, который существует вне времени и логики, и пусть он разбирается со всей этой заварухой.
Бог сказал "да будет свет" — и стало светло. Вопросы? Нет вопросов. Система идеально защищена от любых претензий.
Попытаешься задать неудобный вопрос вроде "а кто создал Бога?" — получишь ответ: "Бог вне времени и причинности, так что заткнись и молись". Это как пытаться спросить, сколько весит идея справедливости. Вопрос категориально неправильный.
Индуисты были совсем хитрыми: у них Вселенная циклична — создаётся, живёт, дохнет, создаётся заново. Бесконечная карусель без начала и конца. Таким образом вообще никого ни о чём спрашивать не нужно.
Наука вступает в игру
Долгое время учёные мудро избегали этой проблемы. Ньютон создал свою механику, исходя из гениально простой предпосылки: Вселенная была всегда и будет всегда. Проблема начала? Какая проблема? Нет начала — нет проблемы.
Эта уютная картинка продержалась почти триста лет. Вселенная представлялась гигантским швейцарским часовым механизмом — точным, предсказуемым, надёжным. Учёные наконец-то могли спать спокойно.
А потом пришёл Эйнштейн с его проклятыми уравнениями и испортил всю идиллию. Выяснилось, что пространство и время — это не неподвижные декорации для космического спектакля. Они сами пляшут, как пьяные, растягиваются и сжимаются по собственному усмотрению.
С этого момента физики потеряли покой навсегда.
Большой взрыв: новая головная боль
В двадцатых годах прошлого века двое учёных независимо друг от друга пришли к одному выводу. Александр Фридман в России и Жорж Леметр в Бельгии поняли: если Вселенная расширяется (а телескопы это подтверждали), значит раньше она была меньше.
А если покрутить фильм в обратную сторону... То получится, что когда-то вся наша Вселенная помещалась в точке. В одной-единственной точке!
Фред Хойл, который на дух не переносил эту идею, саркастически окрестил её "Big Bang" — большой бум. Рассчитывал убить теорию язвительностью. Но вышло наоборот — дал ей имя, под которым она и вошла в историю. Классический пример того, как сарказм стреляет в спину.
Теория Большого взрыва разрешила одну головоломку и тут же создала новую. Теперь у нас есть точная дата рождения Вселенной — 13,8 миллиарда лет назад. Но тут же все ринулись спрашивать: "Замечательно! А что было до этого?"
Так мы и оказались в той же самой яме, только глубже.
Современные физики становятся философами поневоле
Сегодняшние космологи попали в трагикомичную ситуацию. У них есть телескопы за миллиарды долларов, компьютеры размером с дом и математические уравнения, от которых кровь идёт носом. Но они вынуждены биться над теми же вопросами, которые мучили древнегреческих философов в грязных тогах.
Стивен Хокинг попробовал разрубить узел одним махом. Он заявил: время возникло вместе с пространством в момент Большого взрыва. Значит, вопрос "что было до?" — это всё равно что спрашивать, что находится севернее Северного полюса.
Звучит убедительно. Но мой циничный мозг упрямо отказывается это глотать. Он капризно требует: "Хорошо, умник, время началось тогда-то. А что послужило спусковым крючком для самого взрыва? Что нажало на кнопку 'Пуск'?"
Мультивселенная: когда не знаешь ответа, размножь проблему
Некоторые физики пошли по пути "размытия ответственности". "А что если наша Вселенная — не единственная?" — подумали они. И понеслась карусель новых теорий!
Теория струн предполагает, что мы живём в многомерном пространстве, где вселенные тусуются как мыльные пузыри в ванне. Наш Большой взрыв — просто результат космического ДТП между двумя такими пузырями.
Теория мультивселенной идёт ещё дальше в своём безумии. Может быть, существует бесконечное количество вселенных с разными законами физики. А наша просто выиграла в лотерею, оказавшись пригодной для жизни.
Эти теории решают проблему первопричины довольно изящно: они её игнорируют. Не важно, что вызвало наш взрыв — главное, что есть механизм штампующий вселенные как блины на Масленицу.
Но тут же возникает законный вопрос: "А кто запустил этот механизм?" Так что проблема никуда не исчезла, просто мигрировала на следующий уровень абстракции. Очень по-человечески, надо сказать.
Почему мы психологически не можем отстать от этого вопроса
Вот что меня по-настоящему удивляет: почему мы так маниакально зациклены на этой проблеме? Почему не можем просто пожать плечами и сказать: "Вселенная есть, живём дальше"?
Всё дело в том, как эволюция "прошила" наши мозги. Миллионы лет наши предки выживали исключительно благодаря параноидальной способности искать причины всего подряд. Шорох в кустах? Может, хищник — лучше свалить. Ягоды выглядят странно? Может, ядовитые — лучше не есть.
Те, кто игнорировал причинно-следственные связи, банально не дожили до размножения. Поэтому мы — потомки параноиков, которые видели закономерности даже там, где их не было.
И теперь этот же самый мозг смотрит на Вселенную и судорожно ищет "того, кто за всё отвечает". Потому что мозг без ответственного — это очень нервный мозг.
Наша болезненная потребность в смысле
Но есть ещё одна причина, почему этот вопрос нас так достаёт. Людям катастрофически необходимо, чтобы всё имело смысл. Мы не просто хотим знать, как устроен мир — нам нужно понимать, зачем он вообще существует.
Мысль о том, что Вселенная может быть просто гигантской случайностью без цели и смысла, вызывает у большинства людей что-то вроде экзистенциального ужаса. Гораздо спокойнее думать, что всё это было кем-то задумано, пусть даже мы не понимаем замысла.
Поэтому поиск "начала всего" — это не научная задача. Это отчаянная попытка найти Смысл с большой буквы. Найти того, кто скажет нам: "Да, вы тут не случайно, у вас есть предназначение".
Но наука упорно отказывается играть роль утешителя. Она холодно отвечает: "Пока данных недостаточно". И это бесит.
А что если мы в принципе задаём идиотский вопрос?
Вот тут начинается самое интересное. А что если вся наша эпопея с поиском "первопричины" изначально обречена на провал? Не потому что мы недостаточно умны или у нас мало телескопов. А потому что сам вопрос поставлен неправильно с самого начала?
Представьте: кто-то серьёзно спрашивает вас "Почему число семь пахнет фиалками?" Можно потратить жизнь на поиски ответа. Но проблема в том, что у чисел вообще нет запаха. Мы пытаемся применить категорию, которая просто неприменима к объекту исследования.
Возможно, с вопросом о "начале времени" та же история. Мы упорно пытаемся применить понятия причины и времени к тому, для чего они могут быть принципиально неприменимы. И удивляемся, что ничего не получается.
Когда язык становится тюрьмой
Наш язык эволюционировал для описания совершенно обыденных вещей — мамонтов, пещер, соплеменников. Объектов среднего размера, которые ведут себя предсказуемо в рамках нашего опыта.
Но когда мы пытаемся этим же языком описать квантовый мир или космологические масштабы, он начинает буксовать и дымиться. В квантовой механике частица "существует в нескольких местах одновременно" — фраза, которая звучит как бред сумасшедшего. В теории относительности "одновременность" зависит от наблюдателя. А в космологии время может "не иметь начала" — не потому что тянется бесконечно долго, а потому что само понятие "начало времени" может оказаться абсурдом.
Мы как слепые, которые пытаются понять цвет, ощупывая предметы. Инструменты есть, а подходящих понятий — нет.
И это не означает, что наука бессильна. Просто нужно признать: реальность может оказаться настолько странной, что наша интуиция тут просто не помощник. А скорее — помеха.
Что нам с этим делать
Может показаться, что все эти размышления — пустая философия, которая никак не влияет на реальную жизнь. Но это заблуждение.
То, как мы отвечаем на вопрос о происхождении всего, серьёзно влияет на наше мировоззрение. Если мы считаем, что Вселенная создана с определённой целью — это одно. Если думаем, что она результат случайности — совсем другое. А если принимаем, что сам вопрос может быть бессмысленным — третье.
Каждая из этих позиций по-разному окрашивает наше отношение к жизни, смерти, смыслу существования.
Красота неопределённости
Лично я пришёл к выводу, что самый честный ответ — это "не знаю". И знаете что? В этом есть своя циничная красота.
Мы живём в удивительное время. Знаем состав далёких звёзд, можем предсказать поведение субатомных частиц, расшифровываем тайны генетического кода. Но при этом самые фундаментальные вопросы остаются без ответа.
И это, возможно, хорошо. Тайна — это не препятствие на пути познания. Это источник вдохновения для новых открытий. И повод для интересных разговоров за завтраком с детьми.
Каждый раз, когда наука отвечает на один вопрос, появляется десять новых. И пока это так — мир остаётся интересным местом для жизни. Даже если мы никогда не узнаем, кто завёл космические часы.
Вместо заключения
Возвращаясь к тому разговору с сыном за завтраком. После получаса дискуссии мы пришли к выводу, что ответа у нас нет. И вряд ли будет в ближайшее время.
Но знаете что? Эти полчаса были интереснее любого подкаста. Мы обсуждали устройство реальности, смысл существования, ограничения человеческого познания. И мой взрослый сын задавал вопросы, над которыми ломают головы нобелевские лауреаты.
Может быть, в этом и есть ответ на вопрос "кто завёл часы?". Не в том, чтобы найти конкретного "завода́льщика", а в том, чтобы получать удовольствие от самого процесса поиска. И передавать это любопытство следующему поколению.
Человеческий разум — штука действительно удивительная. Он может заглянуть в прошлое на миллиарды лет, предсказать солнечные затмения, создать машины умнее себя. Но у него есть границы, и это нормально. Более того — это делает нас людьми.
Возможно, самый мудрый ответ на вопрос о начале Вселенной — это не "так было" или "не знаю", а "как увлекательно об этом размышлять!". И продолжать размышлять дальше, пока есть эспрессо и взрослые дети, которые не разучились задавать неудобные вопросы.
В конце концов, пока мы задаём неудобные вопросы — мы живы. А это уже неплохо для кучки атомов, которые случайно научились думать в бесконечной (или конечной?) Вселенной.
