 |
С одной стороны, технологии (а вслед за ними и термины) в ИТ меняются очень быстро. Менять законодательство (и даже подзаконные акты) с той же скоростью просто невозможно. Следовательно, термин устаревает. Полбеды, если просто устаревает, не меняя своего значения, как, например, «ЭВМ». Архаизм, конечно, но все понимают, что это «компьютер». Хуже, когда устаревает технология под термином. В качестве примера возьмём «электронный». Компьютеры и телекоммуникации переходят с электроники на оптику. Линии связи уже наполовину перешли, системы хранения перешли на четверть, а оптические процессоры– в ближайших планах производителей. А там – и молекулярная память не за горами. То есть информационные технологии уже не электронные. Но бюрократы влипли в термин намертво. Когда понадобилось переименовать «электронную цифровую подпись» (дабы сделать вид, что новый закон чем-то отличается от старого), её переименовали в «электронную подпись». Хотя ЭЦП прямо на глазах перестаёт быть электронной, но ещё лет пятьсот останется цифровой.
Так вот, устаревающие термины (не только существительные, но и глаголы) не позволяют законодателям адекватно описывать жизнь, которую те пытаются регулировать. Тогда они кидаются в иную крайность, ещё худшую.
С другой стороны, многие сущности они пытаются описать предельно обобщённо. Хотят законотворцы сказать «IP-адрес», а получается: «сетевой адрес»; хотят обозначить телефонный номер, а у них само вырывается: «ресурс нумерации». И тут же придумывают оригинальные определения вместо того, чтобы сослаться на стандарт. В итоге под термин «ресурс нумерации» подпадают IP-адреса, а под термин «сетевой адрес» – MAC-адрес. И ещё примерно десяток сущностей, о которых законодатели просто не знали. И ещё сотня, которые пока не существуют, но появятся уже в следующей версии.
Использовать обобщённые термины – другая крайность. Ничем не лучше первой.
Можно было бы избежать обеих засад, если изъясняться простым человеческим языком, существующим на текущий момент. Но они так не умеют. Впрочем, 200 лет назад большинство русской аристократии вообще не владело русским...
